Путешествия русских аквариумистов

ДАЛЕКО ОТ МОСКВЫ

В. Кутейциков

Аквариумом я увлекся еще в школьные годы. Поэтому, когда судьба меня забросила в Гвинею, мне, конечно, захотелось обследовать местные водоемы. Свои «изыскания» я проводил примерно в радиусе до 100 км от Конакри.
Мое первое «открытие» аквариумных рыб в Гвинее произошло при необычных обстоятельствах. Дождевой сезон кончился, но мутноватая вода реки, которую я условно назвал Дюбрека (по имени ближайшего районного центра), была еще холодной и неслась с большой скоростью. Плыть под водой против течения по перекатам даже в ластах было очень трудно, поэтому мы с товарищем предпочли охотиться в глубоких заводях.


Barbus gambiensis

Рыбы было много: всевозможные тиляпии, килограммовые усачи, неизвестные мне полуметровые зубастые щуки и еще какие-то крупные и быстрые рыбы, очень похожие на наших красноперок. Но сказать, что наша охота была легкой, никак нельзя: «сидящие» в гнезде тиляпии при нашем приближении медленно, но верно уходили под камни, вялые усачи проявляли чудеса прыти, а стрелять в вертких «красноперок» значило бы надеяться на чистую случайность...
Вдруг сквозь запотевшее стекла маски я увидел у самой поверхности воды множество голубых точек, которые тут же куда-то исчезли. Это еще что? Они появились снова, эти маленькие, не более 2 см, рыбки с горящими голубыми бусинами глаз. Стая в несколько сот штук состояла из относительно скромных серых самочек и ярких, с желто-оранжевыми плавниками самцов. Я понял, что это —один из видя Aplocheilichthys, и тут же условно назвал их «синеглазками». Надо сказать что я очень часто вынужден был прибегать к условным названиям видов рыб и растений, так как не имел в своем распоряжении никакой специальной литературы. Итак, десяток «синеглазок» выловленных тут же самым примитивным способом (нейлоновой майкой) и перевезенных в банке из-под салата на расстояние более 50 км, и стали первым аквариумным экспонатом в моей квартире. В дальнейшем я неоднократно привозил или переправлял их в Москву. Они побывали в аквариумах очень опытных любителей, были в клубе «Нептун», но развести их не удалось.
В последний раз среди прочих рыб я привез около трех десятков «синеглазок», долго возился с ними, получил даже потомство, но в таком незначительном количестве, что опыт разведения в целом следует признать неудачным, тем более, что рыбки склонны к заболеваниям.
Но вернемся в Африку. Итак, река Дюбрека при более близком знакомстве оказалась удивительно богатой разными мелкими рыбами. Из них у аквариумистов представляют интерес алестесы нескольких видов, из которые особенно хорош «зеленый» (Alestes sр) быстрые, напоминающие данио барбусы (BarilSus sp.); забавные, очень похожие на пескарей сомики; бородатые бычки; красавцы барбусы (barbus-gambiensis) и еще какие-то удивите." стройные, напоминающие нанностомусов, но лишенные плавательного пузыря рыбки, которые постоянно стоят на нижних парных плавниках, как на ногax, в самой стремнине реки.
Я настолько изучил повадки этих рыб и места их обитания, что мне удалось усовершенствовать и методы их лова. Но в любом деле наступает момент, когда спрашиваешь себя: «Ну, а дальше что?» И начинаешь искать что-то новоя.

Однажды я начал обшаривать под водой заросшие растениями берега. Метр за метром я шел против течения, пока не попал за пределы обычной зоны слова. Здесь было значительно больше растений, они изгибались течением и создавали много темных укромных уголков. В одном из таких уголков я заметил вдруг небольшую спокойную рыбку черного цвета. Такой я еще не видел. Осторожно отплыв по течению, я взял сачок и уже по берегу вернула к этому месту. Напрасно я стоял по колено в воде, стараясь через маску увидеть рыбку. Ее не было.


Рыба-слон

В отчаньи я завел сачок — против течения так, как большая часть растений оказалась в нем и сильно ударил ногой по траве. Какова же была моя радость, когда среди листьев и креветок я сразу увидел мою рыбку. Это оказалась ктенопома (Ctenopom sp.) неизвестного мне вида: черно-серое тело длиной около 6 см, у хвоста черная точка, крышки жабр и брюшко с серебряным отливом. Я был в восторге и от ктенопомы, и от нового метода лова, который мне многое обещал. И действительно, усовершенствовав этот метод, a в дальнейшем поймал довольно редких рыб, в том числе и «слона» (Gnathonemus sp.). Рыбы эти очень интересны. Они удивили меня агрессивностью по отношению к особям своего же вида. «Слон» может спокойно плавать в аквариуме, битком набитом другими рыбами, но стоит пустить туда второго «слона», как немедленно разгорается жестокая драка, в которой противники ранят друг друга до крови. Любопытно, что рыбка обладает способностью «слышать» своего соплеменника из противоположного угла аквариума, где обычно прячется днем; она немедленно выскакивает и начинает выяснять отношения. Думается, что у нее есть орган, работающий, как радар. К сожалению, согласно всем известным литературным источникам, эта рыбка в аквариуме не разводится.
Сейчас у меня дома живут два «слона», но держу я их в разных аквариумах.

Большинство ночных рыб яркостью окраски не отличается. Зато многочисленные представители карпозубых, например, Roloffia spp., Aplocheilichthys spp., могут служить украшением любого аквариума. Ролофия теперь уже известна московским любителям. История этой рыбки такова. В районе Конакри достаточно пройти первым дождям, как в образовавшихся лужах, прямо посреди саванны или в мелких ручейках, можно заметить неизвестно откуда взявшихся красивых зеленых с красными пятнами рыбок. Это вывелись из «перезимовавшей» икры маленькие ролофии. Живут -они всего несколько месяцев — пока идут дожди и жаркое солнце не высушило саванну. За это время рыбка успевает вырасти, созреть, отложить икру, завещая своим неизвестным потомкам такую же яркую и стремительную жизнь.
В аквариуме ролофия редко живет более двух лет, причем после первого года теряет свою живость и яркость окраски. Эту рыбку привез в Москву мойдруг, улетевший из Гвинеи на год раньше меня. За три часа до его отлета я посадил в бутылку с десяток молодых ролофий и закупорил пробкой. Снабдив приятеля телефонами опытных аквариумистов, я проводил его на аэродром. Рыбки долетели до Москвы благополучно.
Несколько иная судьба у Epiplatys fascialatus. Дело в том, что я отправил с другом и вторую бутылку, в которой сидел пяток молодых щучек (в правильности определения этого вида я до сих пор не уверен). Эти рыбки тоже благополучно долетели до Москвы, но по непонятным мне причинам разведены не были. Только через год без особых трудностей они размножились у меня в аквариуме.

Как ни богата рыбой река Дюбрека, но меня привлекали в окрестностях Конакри и другие водоемы. Я был очень рад, когда среди моих коллег нашлись единомышленники. И вот на маленькой машине мы едем по грунтовой дороге в совершенно новый район. Проезжаем ручейки и болотца. Везде только хорошо известные виды. Наконец, выезжаем к относительно приличной речке. Глубина, течение и чистота воды настраивают на то, что тут кое-что должно быть, Метр за метром идем вдоль реки и «проверяем» берега. Ничего... Начинает смеркаться. Хозяин машины посматривает на часы.



Да, видно, приедем на этот раз пустыми. Впереди замечаю перекинутое через реку бревно. Еще одна последняя попытка — и домой. Забираюсь на бревно и вижу, как по поверх» ности воды в разные стороны разбегаются крохотные белые точки. Быстро завожу сачок и резко поднимаю — в сачке бьются крохотные, не больше сантиметра, рыбки. Выпускаю в банку, стараясь угадать, чьи бы это могли быть мальки. Судя по строению тела — типичные щучки». Светящийся зеленый глаз, по телу четыре широких черных кольца на золотистом фоне, а у некоторых рыб исключительно красивый красно-синий хвост, напоминающий выхлоп ракеты. Но почему только у некоторых? Уж не половой ли это признак? Как бы там ни было, мы быстро доводим число рыб в банке до полутора десятков и идем к машине. Дома выясняется, что мы имеем дело с одним из самых замечательных представителей карпозубых — кольчатой, или карликовой, щучкой Epiplatys annulatus.

Признаться, я сразу проникся особым расположением к этой рыбке, и она отплатила мне признательностью: в Москве за весну и лето удалось получить более 300 мальков. Жаль только, что она смогла прижиться далеко не у каждого любителя, покоренного ее красотой.
...Близился день моего отлета на родину. Удивительно хорошее настроение, когда знаешь, что скоро будешь дома. Об одном я сожалел: не съездил на дальнюю речку, которая находится километрах в пятнадцати от той, где нашли аннулятусов. Отличная, говорят, речка. Ну да ведь всю рыбу не переловишь,
всех речек не обшаришь. К тому же наступил сезон, когда большинство речек и ручейков пересыхает.
И тут мне ужасно повезло. Вдруг понадобилось по делам съездить именно в тот район.
Трудно передать мое огорчение, когда на месте я обнаружил, что никакой речки уже и нет, одни старицы. Мутная теплая вода, илистый грунт, великолепные бело-желтые нимфеи... Но не ехать же так сразу домой! Подхожу к воде, вглядываюсь. В тени нимфей крупные тиляпии «пасут» свои выводки, Вот мелькнула красная крупная рыбине — Hemichromis bimaculatus. Ну а что творится вот в этой прибрежной траве? Поднимаю сачок и вижу в нем странное создание. Змееподобная рыба с желтым животом и черным рисунком на спине. Осторожно перекладываю ее в банку, разглядываю. Полиптерус. Еще долго бродил я по берегу стариц, мечтая повторить успех, но выловить вторую уникальную рыбину мне удалось лишь в следующее воскресенье, когда при помощи длинного прутика я тщательно обследовал каждую норку, которыми были буквально утыканы илистые берега стариц. Занятие это было небезопасным, ведь в норке могла прятаться змея. Но вместо змей я обнаружил там клариасов — усатых сомов. Отобрав пяток помельче, я продолжал свои поиски. И вот у очередной норки мне удалось заполучить моего второго полиптеруса, а вместе с ним в сечке оказался маленький, длиной не более 5 см, черный «червячок» с красным животом и крохотной треугольной головкой змеи. Это был малек черного пресноводного угря — очень редкой африканской рыбы. К сожалению, он не прожил у меня и недели из-за отсутствия нужных кормов. А вот полиптерус живет до сих пор, хотя и редко выходит днем из своего укрытия в камнях, которое он делит с парой клариасов.
Последняя моя поездка за рыбами состоялась за три дня до отъезда. Я уже составил список кандидатов на путешествие по воздуху, тщательно обдумал все тонкости транспортировки. На кухне стояли емкости с кислородом, не хватало лишь тройки щучек нового вида, который потом в Москве я классифицировал как Epiplatys blfasciatus. Зная точно место, где их можно взять хоть сотню, я отправился на свою любимую Дюбречку. Несмотря на ночные дожди, вода еще не пошла с гор, и множество луж и бочагов еще не были связаны живой ниточкой течения. Вода в них темная, горячая. Сейчас нельзя в нее лезть—можно получить шистоматоз. Грустная картина. Подавленный, возвращался я домой, хотя в банке у меня и сидел пяток продольнополосатых щучек. В пути рыбки стали плохо себя чувствовать в нагревшейся воде. Я остановился у небольшого ручейка, чтобы подменить воду. Тут же я решил ополоснуть грязный сачок, а заодно провел им в стоившей чуть ниже луже. Каковоже было мое удивление, когда в сачке оказалось множество маленьких, не более 1 см, серо-серебряных рыбок. Позднее в аквариуме они приобрели щахматно пятнистую окраску, и я решил взять их в Москву. Это были элеотрисы Batenga lebretonis. Они прекрасно перенесли дорогу и в течение двух-трех месяцев выросли до 20 см. Яркостью окраски они не блещут, но благодаря своему удивительно спокойному поведению хорошо контрастируют с барбусами, кружащимися в бесконечной карусели, барбусов особый интерес, на мой взгляд представляет Barbus trispilus— стремительная рыбка с тремя черными пятнами по средней линии тела.
Я мог бы еще много рассказывать о рыбах и растениях Гвинеи, об обитателях полусоленых вод, об азартной охоте за рыбами-прыгунами в зарослях мангров, об океанских рыбах, о том, как я ловил акул на удочку, об охоте на мурену, об огромных раковинах, крабах и лангустах!
Но об этом когда-нибудь в другой раз.
Рыбоводство и рыболовство 1977 №4

Очень хорошая статья, благодарю)